Пять лет назад я оказался на дне. Не в метафорическом смысле, не в духе высоких трагедий — просто в тупике. Я чувствовал, что никуда не двигаюсь. Tinder, казавшийся удобной системой романтического отбора, на деле стал катализатором ощущения собственной ненужности. Никто не хотел встречаться. Переписки обрывались, свидания отменялись, интерес быстро испарялся. Я начал подозревать, что проблема, как это часто бывает, во мне. И потому — записался к терапевту.
Это было время расцвета мужской уязвимости. Мы все должны были «работать над собой», «лечить внутреннего ребёнка» и «освобождаться от токсичной маскулинности». Звучало благородно. Я искренне поверил, что разберу себя по слоям, как археолог — и на глубине найду что-то настоящее.
Мои сессии были длинными, изматывающими, иногда — катарсическими. Мы обсуждали всё: отношения с отцом, который всегда казался недоступным и строгим. Мою мать — любящую, но перегруженную. Младших братьев, с которыми у нас не складывался контакт. И даже — я не шучу — водителя автобуса, с которым я однажды ругался в школе. Всё, что когда-либо задевало, всплывало наружу. Я плакал. Не раз. Но чем больше я открывался, тем сильнее чувствовал: в личной жизни это ничего не меняет.
На словах женщины хотели чутких, ранимых мужчин. На деле — после фразы «я хожу к терапевту» — что-то в них гасло. Они исчезали. Переключались на парней «попроще» — грубых, самоуверенных, зачастую с явными красными флагами. Было ощущение, что они готовы скорее к условному бунтарю на мотоцикле, чем к человеку, умеющему говорить о тревожности.
Однажды, после очередной сессии, я медленно вышел из офиса. Был пасмурный день, в голове — привычная воронка из мыслей, и тут я заметил новое здание. Оно было расположено прямо напротив психотерапевтического центра. Вывесок не было, стеклянные двери слегка затемнены. Любопытство пересилило апатию, и я, как на автопилоте, вошёл внутрь.
На ресепшене меня встретила миниатюрная женщина азиатской внешности. Словно сканером, она посмотрела на меня и выдала: «У вас вся спина в зажимах. Вы сильно напряжены». Я даже не успел удивиться — она уже сняла с меня пальто, взяла кейс и жестом предложила пройти.
Внутри была комната с мягким светом и пятью массажистками. Женщина улыбнулась и сказала: «Выбирайте любую». Всё происходило как будто не со мной. Я выбрал ту, что показалась милее, и, не успев даже пошутить, оказался лежащим голышом на столе, пока маленькая тайка, лёгкая, как кошка, буквально ходила у меня по позвоночнику.
На полпути, едва слышно, она спросила: «Тридцать минут или один час?» Я хотел ответить, но уже был где-то между сном и телесной медитацией. Она продолжила.
За пятнадцать минут до конца она снова наклонилась и спросила: «Хотите happy ending?»
Мозг вскипел. Что она имеет в виду? Это шутка? Пароль? Тайный ритуал? Я мгновенно представил, как скажу что-то не то, и в комнату врывается мафия, связав меня и увозя в багажнике. Слово «happy» я понимал. «Ending» — тоже. Альтернатива, видимо, была «sad ending». Я ответил: «Ну, счастливый конец лучше, чем грустный».
Она слегка нахмурилась. В ответ я улыбнулся, будто всё понял. Она, не сказав ни слова, сняла с меня нижнее бельё.
Паника. Я подскочил с массажного стола, сердце в груди било тревогу. В голову полезли дикие образы: а что, если она хочет меня обрезать? Я ничего не подписывал! Вбежали двое охранников. Настоящие албанцы. Лицо, будто выточенное из гранита, кулаки размером с мою голову. Я, балансируя между паникой и комедией, попытался объясниться на смеси английского, французского и случайных жестов. Минут через пять нам удалось найти общее понимание: я не агрессор, просто человек, который не в курсе.
Настроение испарилось. Ни о каком продолжении речи не шло. Я оделся, извинился, заплатил и ушёл.
И вот я иду по улице, оглядываясь назад на это странное место. В голове — вихрь чувств. Но вдруг ловлю себя на мысли: спина — расслаблена. Как будто груз с плеч сняли. Телесно — я чувствовал себя великолепно. Впервые за долгое время.
Причём лучше, чем после любой терапии. Без самокопания. Без вопросов детства. Просто — тепло, физически приятно, спокойно.
Я прикинул: массаж стоил столько же, сколько час у психотерапевта. Продолжительность — та же. Эффект — даже выше. На следующий день я отменил сессию терапии и записался на новый массаж.
Теперь каждую неделю я прихожу туда. В комнате играет лёгкая восточная музыка, ароматы масла наполняют воздух, и я снова ложусь на стол. Порой мне предлагают «счастливый конец» — и теперь я понимаю, о чём речь. Иногда соглашаюсь, иногда — нет. Всё зависит от настроения. Но главное — я чувствую, как возвращается что-то, чего мне не хватало в терапии: телесность, внимание, настоящее расслабление.
С тех пор я чувствую себя счастливым. По-настоящему.
***✨ А что думаете вы? ✨
Делитесь мыслями в комментариях — ваше мнение вдохновляет нас и других!
Следите за новыми идеями и присоединяйтесь:
• Наш сайт — всё самое важное в одном месте
• Дзен — свежие статьи каждый день
• Телеграм — быстрые обновления и анонсы
• ВКонтакте — будьте в центре обсуждений
• Одноклассники — делитесь с близкими
Ваш отклик помогает нам создавать больше полезного контента. Спасибо, что вы с нами — давайте расти вместе! 🙌